Горькая долина...
Всего лишь каких-нибудь полвека назад об этих цветущих местах говорили: «Если ад существует на небе— он над Туркестаном, если ад существует под землей — он под Туркестаном». В небе огромное палящее солнце, а внизу красноватые скалы, покрытые смолянистым загаром, да бурая выжженная степь... Что могло привлечь в эти пустынные края земледельцев или ремесленников? Само название Ачисай в переводе с казахского языка означает Горькая долина.
Хребет Каратау издревле считался одним из труднодоступных и необитаемых районов Казахстана. Многие века на его склонах паслись табуны лошадей и отары овец, принадлежащие местным баям. Казахская же беднота, совершенно оторванная, обособленная от всего цивилизованного мира и жестоко угнетаемая, влачила жалкое существование. Казалось, что никогда ничто не изменится на этой неприветливой земле, что удел ее — вечное прозябание и одиночество.
Но даже в самые древние времена в Ачисайской долине, расположенной в районе Турланского перевала, человек начинал осваивать ее недра. В 60 километрах северо-восточнее теперешнего районного центра — города Туркестана первые рудокопы с помощью каменных молотков и рубил добывали окисленную руду, из которой выплавляли свинец, серебро и железо. Выработки имели иногда протяженность до 120 метров. Обычно они пересекались с естественными подземными пещерами. Судя по остаткам руды на стенках и шлакам, в то время на Турланском месторождении добывались исключительно богатые руды.
Шли годы, одно поколение сменялось другим...
Подобно смерчу прокатились по Азии свирепые орды Тамерлана. Жестокий, расчетливый и дальновидный повелитель, стремясь закрепить свое господство над завоеванными народами, начал строить в Туркестане, в Самарканде и других городах Средней Азии мечети-памятники, используя для их украшения краски из свинца, выплавленного в Ачисайской долине. Выдающийся советский геолог, впоследствии академик, К. И. Сатпаев в докладной записке в Главметалл ВСНХ отмечал тогда: «-..Несомненно, что Турланское месторождение, находясь в 60 километрах от столицы Тамерлана — нынешнего города Туркестана, уже разрабатывалось в XIII столетии, и, вероятно, свинец этого месторождения и послужил материалом для создания великолепной изразцовой мозаики, украшающей старинную мечеть Азатсултана».
Ачисай начала 20-х годов ХХ века...
Добыча велась варварски: скованные попарно рабы под присмотром жестоких надзирателей примитивными орудиями откалывали глыбы руды. Она доставлялась на поверхность в плетеных корзинах и деревянных бочках. Примитивными жерновами ее измельчали и здесь же плавили. Местные ремесленники изготовляли из свинца простейшие предметы домашней утвари и украшения, но основная масса его в слитках направлялась в крупные города. Свинец Ачисая шел на строительство мечетей, дворцов, изготовление пуль для огнестрельного оружия; его можно было встретить у предприимчивых торговцев в Китае и Тибете, Самарканде и Персии.
Судьба же самих рабов, добывающих и перерабатывающих свинцовую руду, завоевателей не интересовала. Рудокопы были обречены на медленную мученическую смерть в узких и сырых забоях.
Но не только завоевателям и угнетателям служил ачи-сайский свинец. Не раз поднимавшиеся на вооруженную борьбу со своими поработителями скотоводы-казахи тоже отливали здесь свинцовые пули. Бывали случаи, когда они захватывали копи в свои руки, и вчерашние рабы становились на время владельцами подземных богатств.
Свинец оптом скупали предприимчивые купцы, приезжавшие в Ачисай со всей Средней Азии.
В России впервые услышали о богатствах Ачисайского месторождения 280 лет назад. В одном из трудов Императорского общества истории древностей российских, в частности, говорится: «...заводчикам и купцам российским следует помнить, что в азиатских горах Каратау свинца вдоволь и серебро есть возможно».
В 1697 году сыном боярским из Тобольска Семеном Ремезовым была составлена «Чертежная книга Сибири», в которой помещены карта и «Чертеж земли всей безводной малопроходимой степи». На карте между реками Сырт (Сырдарья) и Чуй (Чу) показаны города Карнак (ныне село Атабай) и Сусак (Сузак). Между ними была нарисована гора и сделана надпись: «камень свинец плавят». Карта указывает на то, что свинцовые руды Ачисая были известны уже в XVII веке.
В 1735 году исследователь П. П. Иванов в кратком историческом очерке «К истории развития горного промысла в Средней Азии» приводит слова ташкентского купца Нур-Мухамеда, записанные в городе Уфе: «В Ташкентском и Туркестанском владениях довольно железа, кое копают в горах, а наипаче на реке Чирчике. Медь привозят из Самаркандской стороны и продается она дешевой ценою. Свинцу вблизи Туркестана великое множество, где всяк, кому надобно, берет и льет пули...». Сведения о Турланском (Ачисайском) свинцовом месторождении содержались также и в отчете «Поездка Поспелова и Бурнашева в Ташкент в 1800 году».
В процессе добровольного вхождения Казахстана в состав России, особенно во второй половине прошлого столетия, началось промышленное освоение свинцовых руд Турланского месторождения. Этим же временем помечены и первые научные описания геологических особенностей добычи, обогащения и металлургической переработки руд месторождений Каратау. Так, относящиеся к 1865 году краткие сведения о геологии Турланского месторождения содержатся в отчетах русского путешественника Фрезе, 1867 годом датируются материалы исследований полковника Полторацкого и геолога Романовского.
По свидетельству горного инженера А. С. Татаринова, посетившего в 1865 году аул Карнак вблизи Ачисая, выплавка свинца велась здесь самым примитивным способом. Вырабатывались, главным образом, богатые руды. Большинство металла терялось в шлаке.
Вскоре после присоединения края к России царское правительство строжайшим образом запретило коренному населению выплавлять свинец, объявив его продажу военной контрабандой. Для нужд русских войск в Средней Азии требовалось все больше свинца. Доставлять его за тысячи километров было дорого, да и долго. Обозы со свинцом тянулись с Алтая и Урала неделями и месяцами. Поэтому царское правительство вынуждено было пойти на сделку с оренбургским купцом Первушиным, купившим у жителей аула бездействующий рудник за 200 рублей серебром.
Используя дешевую рабочую силу, Первушин построил две небольшие шахты и заводик, выплавлявший за сутки... девять пудов свинца. А всего за 1867 —1870 годы это «предприятие», сооруженное на живую нитку, без каких-либо проектов и соблюдения правил техники безопасности, дало 800 пудов металла. Естественно, что скоро заводик Первушина потерпел крах.
На смену Первушину пришел другой делец, которому не давали покоя сокровища Ачисая. В начале 80-х годов прошлого столетия казалинскнй купец Н. Иванов ревностно взялся за разведку и эксплуатацию рудных богатств Туркестана. Но и у него не хватило ни сил, ни капитала для такого огромного дела. И вот плачевный итог: 375 тонн свинца за девять лет!
Иванов убрался восвояси. Хозяином Ачисая стал некто Бабатай Хасанов, получивший
разрешение от туркестанского генерал-губернатора на выплавку свинца для нужд военного ведомства. Хищнически разрабатывая наиболее богатые руды, он продержался несколько лет, а затем вынужден был, как и его незадачливые предшественники, отказаться от столь дорогого предприятия. Рудник поступил в государственную казну для продажи с торгов.
Накануне империалистической войны доля России в мировом производстве свинца составляла мизерную цифру — 0,01 процента. Это не могло не беспокоить царское правительство, которое лихорадочно готовилось к войне. Оно пошло на такой рискованный шаг, как выдача ссуд владельцам свинцовоплавильных предприятий. Один за другим сменялись хозяева Ачисая, но положение с добычей руды и выплавкой металла оставалось без каких-либо существенных изменений. С 1915 года вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции здесь безраздельно хозяйничал английский концессионер Лесман, который нещадно эксплуатировал рудокопов-казахов.
За пятьдесят дореволюционных лет из руд Ачисая было выплавлено всего около 500 тонн свинца, но память об этих годах надолго осталась у тех, кто испытал на себе всю тяжесть бесправного изнурительного труда. Старейший житель поселка Ачисай Мусабай Барсукбаев, который в детстве работал у купца-заводчика Иванова, вспоминая то мрачное время, говорил: «Свинец Ачисая подавлял своей тяжестью человеческую жизнь, угнетая и порабощая народ».
Труд шахтеров-казахов был поистине каторжным: по 16 часов в день находились они под землей, работая обычным кайлом,сидя или лежа на спине при скудном свете глиняных плошек с бараньим салом.
В узких выработках нельзя было как следует развернуться, руду вытаскивали в кожаных мешках на плечах, а то и просто на четвереньках, волоча за собой тяжелый груз. Часто случались подземные обвалы, заживо хоронившие безвестных рудокопов.
Лишь в годы Советской власти по-настоящему началось освоение богатого месторождения. Оглядываясь с высоты сегодняшнего дня на пройденный нашим предприятием путь, мы еще и еще раз убеждаемся, какое огромное влияние оказал Великий Октябрь на развитие края, на жизнь всего казахского народа, судьбу каждого человека. Еще со времен гражданской войны в Ачисае действовал небольшой свинцовый завод. «Мы вступили на эту землю в 1918 году,— свидетельствовал старожил Ачисая Абдулла Танеев.—Нас, 11 сулюктинских шахтеров, послали сюда из Ташкента прямо со съезда горнорабочих, чтобы добывать и плавить свинцовую руду». Другой шахтер — Тихон Никитич Иванов вспоминает: «Мы плавили тогда свинец день и ночь. Печи накалялись и лопались от высокой температуры. А свинец шел в Ташкент... В мастерских Ташкентской военной крепости круглые сутки делали кустарные патроны, используя наш свинец».
История Ачисай
Становление и развитие промышленности Южного Казахстана, в частности, горнодобывающей и металлургической, непосредственно связано с именем Владимира Ильича Ленина. Вскоре после победы Великой Октябрьской социалистической революции ВЦИК утвердил разработанное под руководством Ленина «Положение о рабочем контроле», обязательное для всех промышленных, торговых, банковских и других предприятий, насчитывающих не меньше пяти человек и имевших годовой оборот не менее 10 тысяч рублей. Представители рабочих и служащих, избираемые на общих собраниях, осуществляли контроль за производством, хранением, куплей и продажей сырья и готовой продукции.
В рабочем контроле В. И. Ленин видел средство воспитания будущих хозяев своей страны, умеющих управлять государством. Одновременно это был и путь национализации важнейших отраслей промышленности. 16 марта 1918 года свинцовый завод и рудники Ачисая стали национальной собственностью Российской Федерации. Этот исторический акт Советской власти получил горячую поддержку VI съезда уполномоченных профсоюза горнорабочих Туркестана. «Признавая, что переход горнопромышленных предприятий из частных рук в национальную собственность является естественным и единственным выходом из создавшегося положения, и, принимая во внимание, что только этим путем могут быть в корне уничтожены мотивы личной наживы в горном деле и горная промышленность получит свое надлежащее развитие, краевой съезд трудящихся горнопромышленных предприятий Туркестанского края приветствует декрет Туркестанского Совета Народных Комиссаров от 16 марта с. г. как вполне соответствующий переживаемому моменту государственный акт, предупредивший социализацию рабочими отдельных предприятий, и выражает надежду, что высшая государственная власть в лице Совета Народных Комиссаров Туркестанского края обеспечит: 1) широкое развитие горной промышленности в крае; 2) нормальные условия жизни и труда горных тружеников. Со своей стороны трудящиеся горнопромышленных предприятий через своих представителей на съезде заявляют о полной готовности оказать необходимую поддержку и приложить все усилия к скорейшему и безболезненному проведению в жизнь декрета о национализации горной промышленности в крае».
В истории Ачисая открылась новая страница. В том же восемнадцатом году (12 октября) Туркестанский уездный совнархоз заслушал на специальном заседании доклад комиссии о состоянии свинцовоплавильного завода и рудника. Выяснилось, что для их нормальной работы не хватает квалифицированных кадров и топлива. Совнархоз обратился к советским органам с просьбой направить на завод мастеров, помочь в заготовке 25 тысяч тонн угля и трех тысяч пудов нефти. Помощь была оказана, и завод начал работать. К концу года удалось выплавить 130 пудов свинца. В 1919 году выплавка составила уже 2440 пудов.
Всего было выплавлено за годы гражданской войны из руды Турланского месторождения 102 тонны металла. Но если учесть, что в 1921 году в целом по стране было выплавлено всего 334 тонны свинца, то станет ясно, что вклад Ачисая в победу над врагами революции в то время был весомым.
Закончились трудные годы войны и разрухи, на повестку дня был поставлен вопрос о создании собственной цветной металлургии, которой практически не было в царской России (в 1913 году вся страна выплавляла всего лишь 1520 тонн свинца и 2917 тонн цинка). А ведь эти металлы нужны были и для энергетической, электротехнической, химической, машиностроительной, полиграфической и других отраслей промышленности.
Казахстану отводилась главная роль в создании сырьевой базы цветной металлургии и в первую очередь в добыче меди, свинца и цинка. 1927 год — весьма знаменательная для Ачисая дата, год начала создания первенца цветной металлургии в Южном Казахстане. К этому времени усилиями первых советских геологов под руководством И. И. Князева, Н. В. Колеватова и К. И. Сатпаева на Ачисае были выявлены значительные по тем масштабам запасы богатых свинцовых РУД.
Учитывая промышленное значение Турланского месторождения, 24 августа 1927 года Президиумом ВСНХ СССР под председательством В. В. Куйбышева было принято постановление о создании на его базе нового свинцового предприятия. После длительной консервации, вызванной гражданской войной и послевоенной разрухой, на Ачисае приступили к восстановительным работам. С этого времени началась история советского Ачисая — родоначальника Ачисайского полиметаллического комбината.2 августа 1929 года Совет труда и обороны утвердил пятилетний план развития цветной металлургии. В этом историческом для нашей республики документе было указано, что с сохранением на ближайшие годы роли Урала как главного центра медной промышленности, основная база цветной металлургии перемещается в Казахстан.
Заметим, что в 1928 году потребность нашей страны в собственном свинце удовлетворялась лишь на 2,5 процента. Поэтому исключительно важное значение приобретало постановление бюро Казкрайкома ВКП(б) «О задачах парторганизации Казахстана по развитию цветной промышленности» (1929 год), в котором предусматривалось строительство металлургических предприятий.
С конца двадцатых годов Ачисай все уверенней развивал производство, расширялись масштабы горнодобывающих работ. 1928 год — заложена новая Каракенсайская шахта, 1930 — началась проходка знаменитой штольни № 5, которая должна была 1100-метровым тоннелем соединить площадку рудника Ачисай с Каракенсайской шахтой.
Сходство Ачисая и Каракенсая в геологическом отношении позволило высказать смелое предположение о том, что они составляют единое крупное месторождение, обладающее исключительно высоким качеством руд. Эта гипотеза полностью себя оправдала: в последующие годы на Турлан-сксм месторождении было выявлено более 60 рудных залежей.
Крупные запасы руды, выявленные па Ачисае в процессе геологоразведочных работ, и большие перспективы разработки этого месторождения дали основания для проектирования крупного горно-металлургического комбината. Разработка проекта была поручена институту Гипроцветмет. Предусматривалось строительство Ачисайского рудника, обогатительной фабрики, Чимкентского свинцового завода, узкоколейной железной дороги Туркестан — Ачисай и комплекса вспомогательных объектов: электростанции, механического цеха, водопровода и т. д.
Здесь жили первопроходцы Ачисая...
Сооружение комбината Казполиметалл (первоначально— Средазполиметалл) нельзя, разумеется, рассматривать вне связи с общим курсом индустриализации всей страны. На VII Казахстанской краевой партийной конференции был принят новый вариант пятилетнего плана: капиталовложения в промышленность республики увличивались в 3,7 раза. Наиболее высокими темпами должны были развиваться угольная и нефтяная промышленность, а также цветная металлургия. Среди крупнейших строек Казахстана, таких, как Карагандинский угольный бассейн, нефтепромыслы Эмбы цинковый завод в Риддере, химический комбинат в Актюбинске, был и наш Ачисай.
Придавая огромное значение быстрейшему вводу в эксплуатацию комбината, Совет труда и обороны в июле 1931 года объявил стройку Средазполиметалла ударной. Это вполне понятно, если учесть, что комбинат должен был стать самым крупным в Советском Союзе производителем свинца.
Сжатые сроки строительства комбината и невероятно тяжелые условия работы потребовали точного инженерного расчета, воли, мужества и энтузиазма советских людей. Все это позволило в небывало короткие сроки создать предприятие цветной металлургии — первенец пятилетки. Это было удивительное время, когда сравнительно небольшой интернациональный коллектив, слабо вооруженный техникой, своим трудовым героизмом творил чудеса в горах Каратау. Вчерашние чабаны из окрестных аулов становились строителями и горнорабочими. Шахтерскому искусству их обучали квалифицированные горняки, прибывшие по зову партии в Ачисай из Кривого Рога, Донбасса, Воронежа, с Урала и других мест. Один из ветеранов нашего комбината Сайдгарий Каримов вспоминает: «Строился рудник. Нужны были рабочие руки. И вот мы, трое аульных парней, в мае 1929 года приехали в Туркестан. В Ачисай шли пешком. Путь лежал через село Чага, где находился заезжий двор рудника. Речку Икансу, после ночевки на ее берегу, перешли вброд. Вторую ночь провели в урочище Ташсарай, недалеко от теперешней станции Серго. На третий день были в Ачисае.
Трудиться я начал на шахте Каракенсай. Затем был переведен на проходку штольни № 5. На следующий год ко мне приехали жена и младший брат Минахмет, с тех пор моя жизнь и жизнь нашей семьи неразрывно связана с Ачисайским комбинатом. Здесь начали работать еще два моих брата, позднее мои дети и племянники, а теперь мои внуки. Условия их теперешней работы, когда в шахте все механизировано и руки горняка почти не прикасаются к руде, не сравнить даже отдаленно с двадцатыми годами. В 1929 году на Каракенсае был еще в ходу бур — бурение вели двое рабочих: один из них бил кувалдой по буру, другой направлял его и разворачивал на 90 градусов после каждого удара. После
50 ударов рабочие менялись местами. В этом деле были у нас своего рода чемпионы, делающие по 100 — 120 ударов кувалдой в каждом из циклов. На Кара-кенсае применялась в то время конная тяга при подъеме руды по стволу и откатке вагонеток».
Такие люди, как Сайдгарий Каримов, стали запевалами социалистического соревнования на комбинате, первыми его стахановцами. Некоторые из них совершенствовали свое мастерство на родственных предприятиях страны. Вот, например, что рассказывал бригадир комсомольской бригады забойщик Мукатай Абишев: «В 1931 году Ачнсайский рудничный комитет направил 50 человек, в том числе и меня, для стажировки на известный рудник «Садон» на Кавказе. В большинстве это была молодежь. Работали мы пять месяцев. Так я получил свое первое удостоверение ударника... Через пять месяцев мы вернулись в Ачисай».
Среди передовиков соревнования были и женщины-казашки, которые, может быть, впервые почувствовали себя на комбинате равноправными. Вот как об этом говорила работница Ачисайского рудника Берем Туржанова: «Прошло 5 — 6 месяцев, как я стала ударницей. Разве раньше поверили бы, что женщина может работать наравне с мужчиной, тем более перегнать его в труде? А я вот перегнала в труде».
Характерно, что в 1932 году из 604 человек, занятых на руднике, рабочие-казахи составляли 75 процентов. Так родился в нашем глухом краю один из передовых отрядов рабочего класса республики. Это было большим политическим ударом по маловерам и оппортунистам, утверждавшим, что проблема формирования рабочего класса в Казахстане неразрешима и, следовательно, дело индустриализации обречено на провал. Создание национального рабочего класса в Казахстане, в том числе и в Ачисае, явилось крупной победой ленинской национальной политики, дружбы советских народов.
Мы уже рассказывали, что Ачисайский рудник строился в исключительно сложных условиях. Трудности усугублялись еще тем, что в то время он был сильно оторван от остального мира: узкоколейную горную дорогу только начинали прокладывать, и весь поток грузов перевозился из Туркестана караванами лошадей и верблюдов. Бывало, что такой обоз растягивался на добрую версту. В Туркестане была создана транспортная артель с тягловой силой свыше полутора тысяч верблюдов и лошадей, которая обслуживала стройку. Называлась артель громко: «Красны!; караван».
Строители рудника жили в наспех сколоченных бараках, юртах, а то и в палатках, но даже их не хватало — на одного человека в Ачисае приходилось всего лишь 1,25 квадратных метра неблагоустроенного жилья. Поселок, в котором в 1932 году уже было около 4,5 тысячи человек, не имел клуба, а библиотека, обслуживаемая на общественных началах, располагалась в тесной комнатушке.
В очерке Семена Сибирякова «В цветных долинах Ачисая», опубликованном в апреле 1932 года журналом Цвет-метиздата «Опыт предприятий цветной и золотоплатино-вой промышленности», есть строки, дающие наглядное представление об Ачисае поры его становления: «Издали поселок похож на привал переселенцев, ближе — на разбросанный лагерь партизан, где в ожидании нашествия неприятеля все лихорадочно строят укрепления. Куда ни глянешь — камень, глина, лес и кирпич. Сырцового кирпича много, лесу — меньше».
Вот в таких условиях строило первое поколение ачисай-цев наш комбинат, и как строило! Ничто не могло остановить трудовой порыв строителей. Имея в начале тридцатых годов всего лишь один гусеничный трактор, несколько старых автомашин и маломощные двигатели по 12— 18 лошадиных сил каждый, они за три с небольшим года проложили и пустили в эксплуатацию железную дорогу протяженностью 75 километров, завершили строительство Ачи-сайской обогатительной фабрики, прошли ствол шахты Каракенсайская, 1100-метровую штольню, подготовили и ввели в эксплуатацию большую забойную площадь место рождения. В 1930 году ачисайцы получили на вооружение перфораторы (до этого бурение велось вручную).
Трудности еще давали о себе знать. Первостроителям Ачисая приходилось не только терпеть суровость здешней природы. Весной 1930 года в соседнем Сузакском районе подняли голову баи и их прихвостни. Они зверски расправились с местными партийными и советскими руководителями. Смертью храбрых пали в неравном бою чекисты, направленные в Сузак из Туркестана. Многочисленная, хорошо вооруженная банда двинулась на Ачисай.
По тревоге на защиту рудника первыми поднялись коммунисты. Обороной руководил заместитель начальника разведочной партии Николай Николаевич Симакин. Коммунист, участник гражданской войны, бывший командир Красной Армии, он сумел за короткий срок создать отряд самообороны, поднять боевой дух людей.
Огнестрельного оружия у защитников рудника почти не было. Один старый кольт и охотничье ружье не представляли серьезной угрозы для озверевших бандитов. В кузнице и мастерской рудника днем и ночью изготовлялись пики и другое холодное оружие. Каждый, кто встал в ряды защитников Ачисая, вплоть до молодых ребят, получили самодельные гранаты-бутылки, начиненные динамитом, с кап-сульным запалом.
В узком ущелье, на подступах к Ачисаю, была устроена засада. Отряд горняков принял неравный бой и отбил атаку мятежников, которые отступили, понеся большие потери. А вскоре к горнякам подошло подкрепление из Туркестана и Ташкента. Бандиты были полностью разгромлены...
Наши ветераны и сейчас вспоминают необычайно суровую, вьюжную зиму 1932/33 года. На стройке кончились материалы, не хватало топлива, хлеба. Оборудование, продовольствие — все это лежало где-то на полдороге между Туркестаном и Ачисаем. Сильные бураны парализовали движение. И все-таки Ачисай жил, строил, давал руду.
Страна не жалела ни средств, ни совершенного по тем временам оборудования, чтобы быстрее вывести на проектную мощность Ачисайский рудник. Характерная деталь: отечественное оборудование поступало к нам с первыми заводскими номерами. А некоторые изделия Вятского машиностроительного завода получили путевку в жизнь на Ачисае.
Ачисайский комплекс включал энергетические объекты: ТЭЦ и линию электропередачи. На их сооружениимногонациональный коллектив энергсстроителей проявлял чудеса героизма. Высоко в горы, под облака, на отвесные скалы доставлялись, где на волах, а где и просто вручную, стальные опоры. Устанавливали их с помощью ручной лебедки. А разве можно забыть такой эпизод: в машинную камеру пятого горизонта надо было срочно доставить длинный силовой кабель большого сечения. 280 человек, растянувшись по степи, тащили на своих плечах два с половиной километра эту гигантскую плеть!
Можно привести еще немало примеров трудового героизма первостроителей Ачисая. Мы никогда не забываем о них потому, что вся жизнь наших ветеранов воспитывает и вдохновляет молодое поколение ачисайцев на новые трудовые победы.
Первенец цветной металлургии Южного Казахстана
После сдачи в эксплуатацию железнодорожной магистрали Туркестан — Ачисай в скором времени дала ток дизельная станция мощностью 600 лошадиных сил (до этого источником энергоснабжения Ачисая были маломощные нефтяные двигатели), форсировались сооружение центральной электростанции в Кантагах и прокладка линии электропередачи Кантаги — Ачисай. Конную тягу на шахтном подъеме ствола заменила первая подъемная электрическая лебедка.
Перфораторное бурение позволило резко ускорить темпы проходки горных выработок. Так, в июле 1932 года в штольне № 5 был пройден 21 погонный метр, в сентябре — 40, а за 12 дней октября—42.
Вопрос об увеличении темпов проходки горных выработок на руднике специально рассматривался в сентябре 1932 года на бюро крайкома партии. Было решено вести ежемесячную проходку главной штольни со скоростью не менее 80 метров. Запомним, читатель, эту цифру, чтобы в последующих главах сопоставить с теми скоростями проходки, которые будут достигнуты у нас на комбинате в 1965 —1975 годах.
Рудник еще строился, а добыча богатой руды на Кара-кенсайской шахте уже велась все возрастающими темпами. Десятки тысяч тонн наиболее богатых руд отправили без всякого обогащения в опытный свинцово-плавильный цех Чимкентского завода. Более бедную руду верблюжьими караванами везли на обогатительную фабрику, находившуюся в 8 километрах от Ачисая. Ее коллектив впервые в отечественной практике разработал новую, довольно простую технологическую схему обогащения окисленных свинцовых руд методом флотации. Она оказалась значительно эффективней сложной комбинированной схемы, предложенной представителем американской фирмы «Саут-Вестерн».
В сентябре 1934 года приказом наркома тяжелой промышленности С. Орджоникидзе трест Казполиметалл был разукрупнен на три самостоятельных предприятия: Ачи-сайский полиметаллический комбинат, Чимкентский свинцовый завод и Кансайское рудоуправление. А накануне 15-летнего юбилея Советского Казахстана государственная комиссия подписала акт о приеме в эксплуатацию предприятий комбината, куда вошли пять рудников: Ачисай, Кара-кенсай, Кантаги, Карасай, Сулеймансай, а также обогатительные фабрики — Ачисайская и Кантагинская. Самым мощным рудником был Ачисай, поэтому главное внимание уделялось именно ему.
В феврале 1936 года вопрос о работе Ачисайского комбината заслушивался на V пленуме Казкрайкома партии. Пленум потребовал улучшить организацию работ на производстве; устранить так называемую «котловую» систему заработной платы, мешавшую росту производительности труда и освоению новой техники; расширить мощность обогатительных фабрик Кантагинской ТЭЦ; охватить курсами технического минимума всех рабочих, а для металлургов, уже сдавших государственный экзамен по техминимуму, организовать курсы повышения квалификации. Намечалось также усилить геологоразведочные работы в горах Каратау и районе Байжансая. Партийное собрание комбината, обсудив решения пленума, обязало всех коммунистов и комсомольцев еще шире развернуть социалистическое соревнование, показать личный пример в борьбе за повышение производительности труда. К концу 1936 года рудник Ачисай достиг своей проектной мощности, за последующие два года производительность труда возросла по добыче в 7,6 раза, по проходке — в 2,3 раза. Этому способствовали завершение механизации в шахтах, прогрессивная система разработки месторождений и стахановское движение среди рабочих основных профессий. И здесь нам хочется предоставить слово тогдашнему директору рудника Айсену Джумабаевичу Байдалинову, чью фотографию можно увидеть сегодня в музее Трудовой славы. Он был среди тех, кто первым подхватил почин донецкого шахтера Алексея Стаханова. «Как вестник всего нового, передового в нашем строе, облетело страну радостное сообщение о трудовом оподвиге Алексея Стаханова, — рассказывает ветеран.— Сегодня нам не мешает вспомнить добрым словом тех, кто своим самоотверженным трудом помогал в те годы стране. Среди них горнорабочий Сулей Карибаев, выросший впоследствии до сменного мастера, начальника участка. Одними из первых стахановцев на комбинате были Балапан Махамбстов, Атабек Жабаков, Бейсембай Шиналиев. Атабск Жабаков, благодаря своим организаторским способностям, быстро выдвинулся в горные мастера и зарекомендовал себя вдумчивым, творческим командиром производства. Во всех начинаниях его коллектив был передовым. Честный, ударный труд Бейсембая Шиналиева принес ему заслуженную славу, почет и уважение товарищей. Два раза он избирался депутатом Верховного Совета Казахской ССР.
Нельзя не вспомнить и не выразить признательность одному из первых начальников участка рудника Ачисай Павлу Максимовичу Завадскому за его терпеливое и заботливое воспитание рабочих. Прекрасным воспитателем зарекомендовал себя Никита Яковлевич Ракоша — пропагандист и агитатор не только по партийному поручению, но и по велению сердца. Молодой выпускник Московского института цветных металлов и золота, коммунист с 1928 года, Никита Яковлевич прибыл к нам в 1935 году. Многих рабочих он привлек к выполнению поручений партийной и комсомольской организаций, под его руководством они получили первую большевистскую закалку. Нельзя без уважения вспомнить заместителя главного инженера Николая Ивановича Жаровцева, Ивана Ивановича Блейера, который с основания комбината возглавлял его экономическую службу. Все они по духу, по своему отношению к труду были подлинными продолжателями новаторских традиций Алексея Стаханова. Добавим, что из 554 рабочих рудника в декабре 1935 года 207 были стахановцами, и, что немаловажно, среди них было 137 казахов. Лучший стахановец мастер-забойщик Ахильбеков 2 декабре выполнил норму ча 205 процентов. Стахановцы-забойщики Ниязов, Жакуланов, Таятбаев, крепильщики Максимов, Бурлаков, Гордеев из месяца в месяц выполняли нормы на 160—180 процентов.
С начала восстановительных работ и первых отпалок забоев на Турланском (Ачисайском) месторождении до завершения строительства и пуска в эксплуатацию комбината прошло всего десять лет. За этот короткий срок он превратился в основного поставщика свинца не только для республики, но и для всей страны.
В канун семнадцатой годовщины Великого Октября «Казахстанская правда» опубликовала небольшую заметку о трудовом героизме нашего коллектива в те годы: «... На Ачисайском полиметаллическом комбинате готовится пуск обогатительной фабрики. Фабрика выходит за пределы не только казахстанского, но и союзного значения. Она будет перерабатывать окисленные свинцовые руды.
В Союзе это будет первая фабрика, работающая на окисленных рудах. До сих пор в мире есть только одна, недавно построенная фабрика, в Австралии, работающая также на окисленных рудах. Заканчиваются последние работы на новой обогатительной фабрике. В дни октябрьских торжеств работники Ачисая дадут первые тонны концентрата Чимкентскому свинцовому заводу».
В большом и дружном многонациональном коллективе, создавшем Ачисай, работали в годы первых пятилеток самоотверженно, с полной отдачей сил и энергии сотни и тысячи людей. Их трудовые подвиги нельзя забывать. В канун 50-летия нашего комбината мы пригласили в новый Дворец культуры тех, кто вынес на своих плечах огромные трудности и лишения незабываемых лет рождения и становления Ачисая. Вместе с теплыми словами приветствия им были вручены памятные подарки.
Нами делается все, чтобы ветераны, ушедшие на заслуженный отдых, жили хорошо, в добром здоровье и достатке еще много лет. Великое им спасибо за то, что они сделали!
Ачисай сражается
История одной фотографии
Этой главой мы открываем еще одну яркую страницу в полувековой истории нашего комбината. Вспоминается случай, который произошел в музее Трудовой славы, когда мы отмечали свой юбилей. Группа гостей из Москвы и Алма-Аты задержалась перед небольшой фотографией. Несколько парней и девушек, одетых более чем скромно в старенькие гимнастерки, косоворотки и ситцевые платья, сосредоточенно смотрели в объектив фотоаппарата.
— Здесь вы видите рабочих и техников Карасайской геологосъемочной партии,— рассказывала молодая казашка-экскурсовод,— вторым слева сидит Миргалим Фахрезетдинов...
— Не в его ли честь назван один из рудников Ачисая? — поинтересовался кто-то из гостей.
Девушка-экскурсовод утвердительно кивнула головой.
— Вместе с Миргалимом был тогда горный техник Модест Васильевич Лебедихин. Он и сделал этот, без преувеличения сказать, исторический снимок. Несколько лет назад товарищ Лебедихин ушел на заслуженный отдых и теперь живет в Дербенте. Интересно было бы послушать его воспоминания...
И тут, неожиданно для всех, в тишине зала раздался веселый, совсем не старческий голос:
— За чем же, спрашивается, дело стало? Я охотно расскажу, как было открыто новое месторождение.
Гости и экскурсовод удивленно переглянулись. А пожилой, крепкий человек отрекомендовался:
— Я и есть Лебедихин. По приглашению дирекции приехал на праздник.
Воспоминания одного из первооткрывателей Миргалимсая Модеста Васильевича Лебедихина сейчас хранятся в музее. Мы приводим их здесь с небольшими сокращениями: «В один из весенних дней 1930 года я и старший рабочий Миргалим Фахрезетдинов возвращались из северной части Каратау. Смеркалось, и мы решили сделать привал. Стреножив лошадей, начали искать удобную площадку, чтобы расположиться на ночлег. Отыскав, стали очищать ее от камней — и тут подняли первые образцы руды.
